Памяти отца посвящается....
|
|
Названием моего рассказа-очерка о жизни отца хочу взять его любимое выражение: «Только любовь спасет этот мир!»
Зураб Александрович Элизбарашвили родился в Грузии, в Ахалкалакском районе, селе Котелия в 1930 году. Климатические условия в этой стороне Грузии довольно суровые: зимой там довольно холодно, а летом очень жарко. Его отец (мой дед) был зажиточным крестьянином, которых тогда называли «кулаками» и конечно его вместе с семьей раскулачили и им пришлось бежать в близ-лежащий город Боржоми. Там он проработал токарем и погиб от сердечного приступа очень рано, когда папа был еще ребенком в 1937 году. Жена его (моя бабушка) Анна была родом из соседнего Аспиндзкого района села Эркота. Она была простой женщиной, без образования, и до выхода на пенсию работала нянечкой в детском саду. Дети ее обожали. Когда отец женился, он забрал ее к себе и она вырастила меня и мою сестру. Бабушка Анна (мы ее ласково называли — Анико) была добрейшим человеком и я очень хорошо ее помню, так как она меня многому научила (вязание и готовка, умение общаться с людьми). Так как бабушка Анико была вдова и у нее также были проблемы со здоровьем и зарплаты нянечки в саду не хватало на содержание и воспитание двоих детей (у папы была сестра на 3 года младше него), то решено было отдать мальчика временно в ДЕТСКИЙ ДОМ («Приют»), где он провел очень тяжелые и голодные 8 лет.
Папа часто вспоминал эти тяжелые голодные, военые годы. Вот кусочек из его воспоминаний: «В комнате нас было 7 детей и в день полагалось только 250 г хлеба, из которых 50 г воровали сотрудники приюта. Установилось среди нас такое правило: чтобы не умереть с голода раз в неделю каждый из нас должен был найти какую-то дополнительную еду для себя и для остальных 6 ребят. Иначе наступало строгое наказание и это был неписанный закон. Поэтому мы воровали из школьных сумок учеников школы, воровали на рынке и в ближайшей деревне. В один из дней я лег как всегда полуголодным и мне приснился сон, что кто-то дает мне кусочек хлеба… Утром поднялся страшный шум и скандал и как оказалось кто-то разграбил буфет в столовой приюта (хотя внутри приюта мы не воровали, что тоже было негласным правилом). Как потом выяснилось, один из наших не смог в тот день ничего нигде украсть и дождавшись полночи, взломал буфет и принес нам хлеб и раздал, все естественно сразу съели, а я думал, что мне это снится и положил кусок хлеба себе под подушку… Утром нянечка нашла кусок под моей подушкой и все свалили на меня. Директор бил меня железной линейкой на показ всем, а когда я плача говорил, что я не виноват, то тогда говори мол кто это сделал и бил еще сильнее. Сдать одного из нас — такое не приходило даже в голову, так как за это бы меня ждало еще более ужасное наказание от своих же. Негласные правила нашего дет.дома соблюдались неукоснительно и только помощь самих ребят спасла меня от ужасного гнева директора — они гурьбой накинулись на него и потребовали отпустить меня… После этого случая я стал тихо-тихо отходить в сторону от нашего „коллектива“ и стал дружить со своими одноклассниками, за что в один прекрасный день получил удар ножом под ребра. После того, как я вылечился, меня исключили из приюта, сославшись на уже подростковый возраст и наличие в живых одного родителя — мамы».
С 14 лет папа начал свою трудовую деятельность — работал в районной санэпидем станции в отделе дезинфекции. Надев на спину огромное и тяжелое устройство автомакс-распылителя, он проводил дезинфекции в больницах и госпиталях города. Несмотря на работу, успевал ходить и на занятия в школе. В школе у него уже был небольшой круг близких друзей (5 мальчишек) и вместе с учительницей родного языка и литературы они организовали «Литературный клуб», где часто спорили о литературе, поэзии, политике и истории страны, устраивали диспуты на разные темы, выпускали даже рукописный журнал. Здесь хочу привести еще один кусок из воспоминаний отца о его любимой учительнице литературы: " Увлекшись литературой, я воровал книги в библиотеке школы и в городской библиотеке. Узнав об этом, наша учительница родного языка Нино вызвала меня к себе и передала мне в руки ключи от пед.кабинета и школьной библиотеки, сказав при этом: «я знаю, что из-за трудного семейного положения ты начал работать и часто пропускаешь школу и у тебя нет всех нужных книг и поэтому можешь ходить в этот кабинет и библиотеку, читать и заниматься здесь». Как после этого я мог воровать — никак, и я перестал этим заниматься, стараясь оправдать выказанное мне высокое доверие». Все 5 мальчишек из этого клуба в будущем стали выдающимися деятелями и профессионалами в своем деле: 1. Арли Такаишвили — стал поэтом, сценаристом, драматургом. 2. Игорь Кравцов — профессор университета, гл.редактор журнала «Экономист». 3. Гиви Майсурадзе — известным математиком. 4. Отар Стажадзе — журналист, юрист и гл.редактор известного журнала и 5. Зураб Элизбарашвили — профессор, 30 лет проработавший зав.кафедрой кибернетики. Первые 3 сравнительно рано ушли из жизни и папа приводил мне как пример настоящей дружбы, что он с оставшимся другом каждый год, невзирая на погоду, в течении 15 лет летом поднимались на их могилы в Боржоми, зажигали свечи и вспоминали и поминали их вином.
Окончив школу, папа увлекшись рисованием и проектированием, решил сдавать в Академию Художеств Грузии на факультет архитектуры. К сожалению мест было всего 7 и по баллам он не прошел. (как потом выяснилось эти места заранее уже были «заняты» блатными абитуриентами). В это время подоспела и повестка в Армию из комиссариата и так как с высшим образованием сразу не получилось, он попросился в военное училище. Таким образом папа стал курсантом Одесского Зенитно-Артилерийного училища.
Тут начинается весьма забавный кусочек биографии моего отца и привожу опять его воспоминания: " Познакомившись на пляже с молодой, моего возраста красивой женщиной, у нас закрутился серьезный роман, который к сожалению оказался очень краткосрочным — выяснилось, что дама оказалась супругой начальника девизии, в которой я служил J Наказали обоих: его сослали на Дальний Восток, а меня исключили из училища на 3-ем курсе J и в ранге простого солдата отправили в Калининградскую область, в г. Гвардейск, в зенитно-артилерийский полк. Комиссар полка увидев, что я хорошо владею русским языком, разбираюсь в политэкономии и достаточно эрудирован, разрешил мне вместо полит-уроков ходить на занятия с офицерами. Давал мне задания оформлять Ленинский уголок и рисовать транспоранты и лозунги. Было решено оставить меня на военной службе и послать мои документы в Москву, в Воено-Художественную студию им. Грекова. Но в тот год как раз ее объединили с Ленинградским художественным институтом им. Репина и попытка не удалась. Комиссар был настойчивым и упрямым человеком и не отступив от обещанного, на следующий год отправил мои документы в высшее Рижское Военое Училище Связи и меня приняли. Так я стал курсантом во второй раз J Ровно через год, участвуя на летних олимпийских играх, я сорвался со снаряда и упал прямо на острую корягу, которых там много было невидимых в песке. Рана пришлась опять на то же самое легкое, которое было задето уже однажды и пошел абцесс легкого, появились каверны. Я долго лечился в госпитале, но потом меня признали непригодным для армии и отправили домой. Так закончилась моя военная карьера J»
В 1955 году папа сдает экзамены в Аграрный университет на экономический факультет и с максимальным количеством баллов становится студентом. Он часто вспоминал, что так как из-за своей военной эпопеи потерял 7 лет (был старше своих однокурсников на 7 лет), то старался наверстать упущенное отличной учебой и закрывал каждый курс на отлично. На 4-ом курсе поврежденное легкое дало опять о себе знать и пришлось в срочном и обязательном порядке его вырезать. Операцию ему сделали в Тбилисском военном госпитале. Врач, который его оперировал, был известным военным хирургом, членом Ленинградской Военно-Медицинской Академии, Иван Колесников, так как папа считался инвалидом армии. После операции, врач честно предупредил отца, что минимум ему жить 15–20 лет с одним легким. Дал ему 2 важных совета, для продления себе здоровья и жизни: 1. Ходить каждый день пешком 5–10 км и 2. Пить каждое утро в небольшом количестве натуральную грузинскую чачу J (объяснив это тем, что природа не любит искусственных пустот и мол на месте удаленного легкого могут завестись всякие бактерии и вирусы). Папа выполнял оба этих совета НЕУКОСНИТЕЛЬНО и после этого прожил 60 лет!!!
На последнем курсе, написав дипломную работу, ее отправили в Московскую Сельско-Хозяйственную академию им. Тимирязева, где и должна была проводится ее защита. НО как это к сожалению бывало и бывает сейчас у нас, вместо него, отправили опять «блатного» . Так как дипломная работа папы была очень высокого уровня, то его все-же послали на защиту в Литву в Каунасскую Сельско-Хозяйственную академию и она была напечатана в сборнике студенческих работ — это был его первый научный труд. В 1960 году папа закончил институт со Сталинской стипендией (на отлично). Привожу воспоминания студенческих лет: «Несмотря на разницу в возрасте со своими однокурсниками, я прекрасно проводил с ними время на экскурсиях и в походах, ездил к ним в гости и пару раз приглашал их к себе в Боржоми. По возрасту был выбран старостой группы и если группа собиралась сбежать с лекций, меня оставляли как заложника для улаживания отношений с деканом, у которого я пользовался большим уважением, а после, конечно присоединялся к товарищам. Как студенту-отличнику с 3-го курса мне назначили Сталинскую стипендию и даже выделили комнату в студ.общежитии, которую я делил со своим однокурсником Резо. Резо был высоким, статным, красивым парнем из Кахетинского городка Гурджани. С такой видной внешностью он нравился многим девочкам на курсе, но по характеру был робким и наивным. Мы распределили обязанности: я готовил еду, а он мыл посуду J. У Резо была невеста дома — Изольда, которую он очень любил и которая ему часто писала письма, а я помогал ему в написании ответных писем и создавал такие любовно-лирические шедевры, что как говорится „пронимали до души и самого сердца“ J (эту способность писать любовные письма я приобрел в армии, когда писал по просьбе солдат, письма для их невест). Мы продолжили нашу дружбу и после того, как оба женились и дружили уже семьями». Тут хочу отметить один факт, который я несмотря на детский возраст, очень ярко и четко помню: почти каждый год в декабре перед новым годом, к нам приезжал в гости Резо (для меня дядя Резо) и привозил с собой ОГРОМНУЮ корзину, набитую до отказа деревенскими продуктами, мясом поросенка, свежим деревенским лавашом и всякими другими вкусностями. Восторг был у нас с сестрой совершенно дикий, так как в городе, купленные в магазине продукты, совершенно отличались от того, что нам привозил Резо. Жили мы скромно, на родительскую зарплату и хотя по тем временам зарплата у них как у профессора (папа) и кандидата наук(мама) была не маленькая, к излишкам и деликатесам были не привыкшие. Вот мы и прозвали дядю Резо нашим Санта Клаусом. Особенную радость мне доставляло время, когда в сентябре—октябре наш «Дед Мороз» приглашал нас к себе в гости на уборку винограда, или по грузински «Ртвели». Все вместе и старшие и младшие весь день собирали виноград в виноградниках, а вконце дня там же, на природе, резали козленка и делали совершенно обалденный шашлык в гранатовом соусе. Вкус этого шашлыка помню до сих пор! J К большому сожалению Резо ушел из жизни молодым — никогда ничем не болел и умер внезапно, в доли секунды, от разрыва сердца….
Окончив институт папа начал работать в научно-исследовательском институте с агрономическим уклоном. Его лектор помог ему с этим распределением, сказав, что такому талантливому студенту асприрантура и не нужна и через 2–3 года он мол и так напишет диссертацию на основе практических сведений и опыта. Так и получилось. Научным руководителем оказался зав.отделением Николай Дроздов и вместе с ним папа объездил почти всю Грузию и приобрел практический и теоретический опыт. Через 3 года была готова кандидатская диссертация, которую отец с успехом защитил в Тбилисском Университете в 1965 году. Папа часто мне рассказывал про свое упрямство и способность медленно, через многочисленные препятствия, идти к поставленной цели и приговаривал, что эти качества, так пригодившиеся ему в жизни, он приобрел в годы, проведенные в приюте, закалившись там не только физически, но и духом.
Хочу перейти опять к его воспоминаниям, которые касаются уже его женитьбы и моей мамы J: " Женился я по грузинским меркам довольно поздно, в 32 года. С романами проблем не было, НО как только узнавали, что у меня одно легкое, сразу думали, что я туберкулезный и всех как ветром сдувало J И вот однажды, мой двоюродный брат, художник по профессии, решил познакомить меня со своей гостьей из Ростова, будущим искусствоведом и работавшей в музее искусств в Ростове. Нонна оказалась очень красивой, образованной и приятной женщиной, гречанкой. Ее родители в 1949 году попали в репрессии и по приказу Берии были высланы из Батуми в Казахстан, в город Чимкент. Образование она получила в Ростове, но заочно училась в Ленинградской Академии художеств на профессию искусствоведа. Мы очень понравились друг другу с первого же знакомства, я все ей честно рассказал про свое состояние здоровья и одно легкое, на что она ответила, что доверяет и любит меня и через некоторое время мы решили пожениться. У меня не было возможности справить свадьбу и мы просто поехали на несколько дней в Боржоми. На следующий день ко мне пришли мои близкие друзья и позвали нас на небольшой пикник на природе (так нам сказали). Когда нас привезли на место назначения — это оказалась небольшая поляна в сосновом лесу и в середине накрытый всякими вкусностями стол на 25 человек. Во главе стола стояли 2 пенечка-сидения для жениха и невесты, то есть для нас и началась импровизированная свадьба-сюрприз. Такой вот неожиданный свадебный подарок сделали нам мои друзья: провели нас с Нонной под сделанной из веток аркой, заставили разбить тарелку на счастье и надели нам на голову сплетенные из цветов венки J, отметив нам с Нонной нашу свадьбу со всей теплотой и любовью.»
В 1976 году по приглашению профессоров Аграрного Университета, папа начал работать на только что созданной кафедре экономической кибернетики, где вскоре за этим, победив в конкурсе за вакантное место заведующим кафедрой, стал работать на этой должности, где проработал почти 30 лет с лишним. Перед назначением на должность, его послали на повышение квалификации в Одессу, на кафедру эк.кибернетики. Об этом времени он вспоминает: " Больше всего конечно мне запомнились наши походы в ресторан после занятий. Все танцевали, кроме меня. Я говорил, что не умею и упрямо оставался сидеть на месте. Как-то раз меня очень настойчиво стала приглашать одна сотрудница кафедры и на мой обычный ответ-отказ, сказала, что научит меня танцевать сама. Я станцевал с ней танго так, как учили меня мальчишки в дет.доме J Наше с ней танго имело такой успех, что весь вечер пришлось мне танцевать и с другими дамами этот зажигательный танец и моя «учительница» в конце вечера мне с улыбкой сказала: «Какими бы серьезными бы вы не были грузины, все вы хитрецы " J.
В последующие годы, папа защитил в 1984 году докторскую диссертацию и стал профессором в 1986-ом. Был избран в члены диссертационной комиссии, руководил многими аспирантами, 20 из которых стали кандидатами наук, а 4 — докторами. За годы работы выпустил больше 80 научных трудов, среди которых 7 монографий и 4 учебника для студентов.
Очень сильным увлечением папы на всю жизнь, сколько я его помню, осталось рисование. Рисовал он в основном акварелями и когда мы отдыхали летом в Боржоми, носил всегда с собой маленький мольберт и краски и рисовал великолепную природу Боржомского ущелья. В конце моего рассказа хочу показать вам несколько его работ, нарисованных в разные годы.
И еще хочу добавить от себя — я потеряла очень близкого мне по духу человека, который мне был всегда надеждой и опорой, на которого я всегда могла положиться в трудную для меня минуту и знала, что он обязательно мне поможет чем может и даже чем НЕ может J Мне уже очень трудно без него, я страшно скучаю по нему и ловлю себя время от времени на мысли, что мне очень хочется позвонить ему по телефону и пригласить к себе в гости, как обычно я делала в течении недели вот уже сколько лет и в ответ услышать забавный, чисто риторический вопрос: «А у тебя есть что-нибудь вкусненькое для меня? " И дети мои страшно по нему скучают, так как он любил с ними возиться, гулять с ними, дарил им книги постоянно и каждую надписывал собственной рукой. У моего сына собралась уже целая маленькая библиотека из подаренных ему дедом книг. Говорят, время лечит…. Наверно так и есть, но память об отце и любимом дедушке останется навсегда в моем сердце и душе также, как и в сердце моих детей……
